От претендентов на участие в Госпрограмме переселения соотечественников в Приангарье нет отбоя, хотя заработки их ждут невеликие и живут они на съемных квартирах.
Армянское сало и бурятская удочка
Ереванец Самвел Хачатрян прилетел в Иркутск с женой Анной и тремя детьми 15 сентября 2009 года - теперь эта дата у них вроде семейного праздника. Программа переселения соотечественников только набирала ход. Их встретили в аэропорту и на «Волге» отвезли в Ангарск. В течение дня они с сотрудниками отдела Федеральной миграционной службы определились с жильем - комнатой меньше 20 квадратов.
Был я и в той комнате, и в квартире, куда они попозже переехали, - привозил то ли вещи какие-то для детей, то ли сладости. Потому сильно удивился, когда накануне нынешней встречи Самвел вдруг заявил, будто Анна увидела в моем приезде недобрый знак, и потому, мол, встречу в новой, ипотечной уже, квартире придется отложить.
Не могла Анна такое сказать. Самвел придумал. Потому что на это утро у него были другие планы. Но я нашел его на берегу Китоя - там он уже третьи сутки кряду пытался выудить хоть одну рыбу. Но тут уж у рыбы были другие планы.
- На что ловишь?
- В первый день попробовал на сало, а сегодня - на манку. В Интернете вычитал.
В общем, запущено все. 7 лет в Сибири, а он, к примеру, до сих пор не знает, что у нас стараются не называть вслух такое важное орудие лова, как сети.
- Володя-джан, а как тогда о них, сетях этих, говорить?
- Если встретишь человека с подозрительным уловом, спроси у него про бурятскую удочку.
Самвел расхохотался. Самвел обязательно спросит. Через неделю после этой встречи он поймал щуку и в качестве доказательства прислал мне свой снимок с трофеем.
Как он решился переехать из столицы Армении в сибирский город областного подчинения? Да вот так:
- Мы жили в общежитии. В комнате я поставил печку, трубу вывел в форточку. И сделал я эту трубу специально такую длинную, чтобы больше тепла оставалось в доме. Неудобно, конечно, было жить с такой трубой. А тут я горя не знаю: батарея всегда горячая.
Ну так-то - да. У нас с нулевых годов стали отвыкать от коммунальных аварий. И первая зима в Ангарске с ее 35-градусными морозами стала самой теплой за всю их семейную жизнь.
В отделе по труду Самвелу предложили работу на стройке. Но вопрос о трудоустройстве он решил самостоятельно. Пошел на Центральный рынок, отыскал там киоск, где продавали армянский хлеб, оставил номер сотового телефона. Вечером ему позвонил сын владельца хлебопекарни Артур Багдасарян: «Хлеб умеешь печь»?
Самвел умел. Научился в Армении. Получал он тогда в зависимости от выработки от 10 до 15 тысяч рублей. Из них 5 тысяч уходило на регистрацию и аренду жилья. Но не грустил, потому что в первые дни своего пребывания в Сибири понял: человеку работящему пропасть здесь невозможно.
Теперь он работает на мебельной фабрике, освоил несколько смежных профессий на случай, если кто-то из товарищей по работе сядет на кочергу. Получает 25 тысяч. Три года как выплачивает ипотеку по 11,5 тысячи в месяц. С «коммуналкой» набегает 15 - как раз столько, сколько платят Анне за работу в детсаду младшим воспитателем. Нянечкой.
Старший Давидик пошел в 4-й класс. У него и у среднего Микаэла - 3-й, начальный разряд по шахматам. Хочет, чтобы дети стали программистами.
При первой встрече Самвел сказал: «Мой дед воевал за эту страну. За эту, понимаешь?» Понимаю, но все равно меня, сибиряка примерно в 10-м поколении, донимает ревность:
- В Армению не уедешь? Там же сейчас лучше стало.
- Там сейчас война.
Про уроки русского и казахского
С Олесей мы тоже не сразу определились с местом встречи:
- У нас сегодня новоселье, вещи перевозим. В 12 машина придет - успеете?
Успел. От остановки до дому меня вела ее дочь - 6-классница Таня. Против ее отъезда в Семее (так теперь называется Семипалатинск) возражали бабушка, дяди, двоюродные братья и сестры, но больше всего - учителя:
- Кто теперь будет выступать на олимпиадах по русскому, казахскому и английскому?
В ангарской школе любимице казахстанских педагогов пришлось пройти двухгодичную «прописку»: в классе задирали приезжую даже не по злости, а забавы ради. Но вроде признали: наш человек.
- Так ведь дети везде такие, - пояснила Олеся. - А взрослые - они все-таки разные. Я до сих пор умиляюсь, что, когда спрашиваешь, как пройти туда-то, объясняют подробно. До места готовы довести. И что русская речь кругом.
Все это она говорила, поглядывая, как грузчики заполняли скарбом маленький грузовик. Но вообще-то командовала операцией Лариса Кириллова.
Лариса была первой в их четырех почти сроднившихся семьях, которая решилась на переезд в Сибирь. С ней Олеся познакомилась во время учебы в Семипалатинском геологоразведочном колледже, когда им было по 15 лет.
Сейчас - по 38. О переезде начали задумываться с начала 2000-х. Сдерживало многое, но главное вот в чем: за вырученное от продажи двух- или даже трехкомнатной квартиры в Восточном Казахстане здесь, в Восточной Сибири, можно купить только домик в деревне:
- Цены где-то один к пяти.
Но - поджимало. Про политику властей Казахстана они худого слова не скажут. Однако: если в 90-е годы в школе было по 4 часа в неделю на оба языка, то теперь 6 отдают казахскому, а на русский остается только 2.
Лариса с дочерью переехала в 2012-м. Вместе с ней перекочевала в Ангарск семья Зверевых - Ольга, сестра Ларисы, ее муж и дочка. Эта компания через 2 года встретила поезд, на котором приехали Олеся, ее муж Максим и Таня. Она же присмотрела для них однокомнатную квартиру, из которой они теперь переезжали в двухкомнатную. И в тот же день прибыл контейнер, который они лихо, с хохотком, разгрузили.
И в том же 2014-м переехала еще одна семья - Мартыновых. Тоже из трех человек. То есть получилось что-то вроде цепной реакции через подруг с давнишних лет. Но выгоду, как водится, получили в первую очередь мужчины.
- Природа Восточного Казахстана и Восточной Сибири во многом схожа, - пояснила Олеся, - но зелени тут намного больше. Наши мужики поначалу у каждой сосны фотографировались. А потом и на Байкал махнули...
Получают мало. Женщины в среднем 13-15 тысяч, мужики - 23-25. Это и для обычных жителей Ангарска маловато, а им-то еще и за аренду надо платить. Родня в Казахстане это понимает: проезд от Ангарска до Семея всех четверых ребятишек этой маленькой диаспоры и для Олеси они оплатили. Для них было бы лучше, если бы новые сибиряки вообще вернулись на родину, но это - вряд ли. Тоски по Казахстану в речах разгружавшего вещи по новому адресу Андрея Зверева не слышно:
- Скучаем только по родным. А так - ни капли.
Про требовательных украинцев
986 из 1585 участников программы переселения соотечественников, согласно статистике по Иркутской области за прошлый год, прибыли с Украины. 62,2%. «Указанный рост связан с общественно-политическими событиями», - говорится в справке, которую мне дала начальник отдела по делам беженцев и переселенцев Елена Пантелеева. По причине этих событий Украина намного опередила Армению (9,7%), Таджикистан (9,1%), Узбекистан (6,2%) и Казахстан (5,5%).
Беженцы с Донбасса, их размещение, их мытарства - это отдельная тема. Да и вряд ли этот поток в перспективе будет определяющим для Восточной Сибири. Не больно она интересна для жителей украинских городов. Захар Прилепин, прилетевший в Иркутск через Москву из Донецка, сказал, что столица ДНР уже сейчас выглядит чище и опрятнее, чем город на Ангаре.
Тем интереснее оказалась встреча с супругами Васильевыми. Жили в Николаеве. Трое детей. У Инны серьезная карьера в торговле - работала директором большого частного магазина. Геннадий - ценный кадр для транспортного строительства. Имеет среднее специальное и высшее образования. Достаточно сказать, что на Приднепровской ЖД он укладывал первые в Союзе пути на бетонном основании. Строил участки автодороги между Москвой и Киевом. Да и под Иркутском уже порядком настроил - в основном по части автодорог. И ему еще только 43.
И при этом здесь он, конечно, считается летуном: больше года нигде не держится. Его пытаются удержать, а он только разводит руками: хороша работа, да платят мало. Почти по всей области единый тариф: больше 50 тысяч начальникам участка, мастерам и прорабам не платят. А ему этого мало: 3 детей, съем 3-комнатной квартиры. Да репетитора надо: старшей дочери, например, пришлось за год всю школьную программу по русскому языку проходить - эти же затраты никакой Госпрограммой не предусмотрены.
Задевает Геннадия и то, что отношение к ним не столь щепетильное, как к беженцам с Донбасса. Да, тем, бедным, пришлось ехать в Сибирь без каких-то накоплений, в чем война застала. Но чем они-то, Васильевы, добровольно выбравшие Приангарье, хуже?
- Когда я приехал в Иркутск, никаких беженцев не было, - напоминает он. - Чтобы устроиться, надо было получить право на работу. Это в УФМС получаешь определенную такую бумажку. Документ. Чтобы получить документ, надо пройти комиссию. Эта комиссия на коммерческой основе. Анализ крови - 900 рублей, сертификат на СПИД - 900 рублей, рентген пройти - 400 рублей. И это я проходил в еще 2014 году - какие сейчас расценки, не знаю. Пока я прошел всю комиссию - нарколога, психолога, всех остальных... Поезди-ка, побегай по врачам да клиникам, которые разбросаны по разным адресам! У меня вышло около 4 тысяч рублей одна медицинская комиссия. А ведь надо еще выстоять много других очередей. Подать документы на РВП - разрешение на временную прописку, заплатить пошлины. Прописка - вообще отдельный разговор. Без прописки ты никому не нужен, хоть временная, но она должна быть.
Застрял в его памяти и другой неприятный момент:
- Когда приехал, я один белокожий человек был в УФМС. Остальные... Как они стояли там - добраться до двери было невозможно. Даже если очередь занимал, они меня не пропускали.
По причине бесконечной преданности своей семье Геннадий нашел работу на модернизации БАМа. Будет жить далеко от супруги. А что делать?
Со дня свадьбы до 2015 года Инна не работала ни дня. Во-первых, воспитание детей в этой семье считают самым важным трудом. Во-вторых, Геннадий на Украине хорошо получал. Но в Сибири его заработков стало не хватать.
- Работаю уже год в сети супермаркетов «Спар», - рассказывает она. - Пошла обычным продавцом, чтобы не лезть никуда, не доказывать, какая я хорошая, сколько я умею. За три месяца «зарекомендовала себя», сейчас я работаю оператором, занимаюсь документами.
Эта скромность при трудоустройстве еще окупится. По крайней мере, не повредит. Не надо никаких социсследований, чтобы утверждать: требовательность выходцев с Украины такова, что многих моих земляков от нее лихотит. Но если бы не они, мы так бы и полагали, что у нас с переселением соотечественников полная благодать. А это далеко от истины.
Приведу только один пример. На протяжении первых 6 месяцев переселенцам и членам их семей полагается компенсация из расчета до 200 рублей на человека в сутки. Каждый месяц претензии на эти выплаты надо подкреплять документально, проще говоря - обновлять даты и подписи на бумагах. Каждый месяц переселенцы, в т.ч. и беженцы с Донбасса, делают это. И не получают ни копейки. Потому что деньги из федерального бюджета на эти цели не поступают в область, а потом в центры занятости на уровне муниципальных образований.
Инна Васильева при мне считает, сколько бы получила их семья из 5 человек. Геннадий Васильев считает, что это обман. Я сижу, молчу.
Отец у Геннадия работал в советское время в Монголии. Сам он в Иркутске в детские годы был «раз семь», даже до байкальского острова Ольхон добирался. Когда запахло майданом, организовал для себя ознакомительное турне: побывал в Москве, Сочи, Западной Сибири и в Новгородской области, откуда приехал на Украину его дед. Посмотрел, послушал - и выбрал пригород Иркутска. И это к лучшему. Вот увидите - к лучшему.
Хроника отказов
За 2015 год министерством труда и занятости Иркутской области отказано в выдаче свидетельства участника программы по 539 заявлениям (27%) по следующим причинам:
296 - профессия претендента не востребована на территории области;
187 - отсутствие стажа работы по профессии, полученной в образовательном учреждении;
56 - отсутствие достаточного уровня образования (среднего специального или высшего).
В то же время в другие субъекты РФ убыло 114 человек, что составляет 4% поставленных на учет соотечественников, в том числе 112 граждан Украины и 2 - Казахстана. В качестве причин убытия названы низкая зарплата (67 человек), отсутствие жилья (35) и неподходящие климатические условия.
